Евгений Антонович МАРТЫНОВИЧ Роман “Жить – не потея” Глава 27

Мартынович Евгений Антонович Роман "Жить - не потея"Мартынович Евгений Антонович Роман "Жить - не потея"

Страховых дел мастер

Майское утро залило солнечным светом двор, в котором жил Андрей, и  он, щурясь от веселых бликов распахнутых окон, вышел к автостоянке. Прогревать двигатель необходимости теплым утром не было, но Недодаев, скорее по привычке, нажал на кнопку дистанционного запуска… и от гулкого взрыва присел на землю.

Его любимая баварская «пятерка» сначала скрылась в густых клубах дыма,  потом на глазах, как в кадрах замедленной киносъемки, развалилась на части. Из  окна его квартиры раздался протяжный крик Наташи, не заметившей, что Андрей не успел сесть в свой автомобиль. Звонок мобильного телефона вывел Недодаева из оцепенения.

— В следующий раз взорвем вместе с тобой, если не перестанешь мешать людям, — просто и буднично предупредил незнакомый голос. Экран мобильника мигал сообщением  «абонент не определен».

— Видно, ты здорово кому-то насолил, — кратко оценил обстановку губернатор.

— Куда уж виднее, — Андрей тоже старался не драматизировать события. — В последнее время мы работали по приказу Зигеля, проверяя администрацию города. Отсюда, наверное, и ноги растут.  Большого ума не требуется, чтобы определить заказчика. Запугивает нас Василий Павлович.

— Плохой стиль, — задумчиво произнес Тимофеев. — Но мы поправим нашего градоначальника. Подскажем ему, что он не прав. Что там с телевидением за история?

— Доверенное лицо мэра, небезызвестный Индейкин, подал в суд иск по защите чести и достоинства Сутулова, которого, якобы, оболгали в «Губернских расследованиях». — Андрей уверенно излагал известные ему факты. — Но Василия еще ждут сюрпризы.

— Не очень-то резвись, пока я не разберусь с минерами, мать их так, — губернатор пока пребывал в глубокой задумчивости. Недодаев  с удивлением посмотрел на бывшего пастора, ранее воздерживавшегося от использования бранных слов. Но сегодня губернатор был крайне напряжен. — Пора, видимо, принимать серьезные меры, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, — добавил он.

Храпко пребывал в приподнятом настроении, любуясь современными очертаниями дворца. Новое здание удачно вписалось в архитектурный ансамбль города, формируя его новый  футуристический стиль. Приятно было осознавать, что твои усилия преобразили любимый город в лучшую сторону.

Огромные буквы венчали центральный вход дворца борьбы.

— Будокан! — громко произнес Сергей Игоревич. Ему нравилось это звучное  слово, придающее зданию восточный колорит. Храпко прочитал большое количество литературы, пока  нашел название, соответствующее самому духу единоборства. Корреспонденты газет уже приставали к заместителю мэра с просьбами дать интервью по поводу странного названия, но тот неизменно вежливо отказывал. Но обещал озвучить смысл загадочного сочетания неоновых букв при торжественном открытии спортивного сооружения.

Пройдя на арену дворца, Храпко еще и еще раз внимательно все осмотрел. Трибуны украсились разноцветными, по секторам, пластиковыми сиденьями, освещение сияло всеми лампами, а с центральной арены рабочие сметали последний строительный мусор.

— Когда татами заносить будете? — Храпко нашел повод для беспокойства, отловив прораба в проходе между секторами.

— Татами в порядке. Занесем и положим после торжественного открытия. Да, еще вопрос с экраном не решен. Никак его подключить не могут. На этих мастеров у меня управы нет. А сроки, как ты сам говорил, поджимают… Точно, что ли, гарант приедет?

Но Храпко уже поднимался по ступенькам трибуны, торопясь  к пульту управления огромным экраном.

Вечером Сутулов, приняв доклад о ходе подготовки первого фестиваля борьбы, спросил своего заместителя по строительству:

— Что ты там придумал за непонятное название? Надо было свое исконно русское слово найти. Богатырь, к примеру. Или Муромец какой. Когда Сам прибудет, что я ему скажу?

— Попович, Муромец вам только на ум приходит. А «будокан» — это дворец для постижения пути воина. Самое что ни на есть подходящее название.  Лучше нам не найти. Да и гаранту понравится. Он ведь давно увлекается единоборствами всякими.

— Не всякими. А нужными для  укрепления духа и тела, — строго осадил мэр  заместителя. —  Ты мне бумажку с переводом напиши. Заучить придется. Попробуй, запомни твое постижение воина. В последнем пути, — Сутулов недовольно нахмурился.

После ухода Храпко, к мэру просочился вездесущий Индейкин в традиционной полусогнутой позе. Его невзрачная фигура резко контрастировала с высокой  мощной статью бывшего милицейского полковника, возглавляющего нынче городскую администрацию. Сутулов сверху вниз смотрел на Индейкина, достающего из портфеля какие-то бумаги. Процесс несколько затянулся, строгость с лица мэра постепенно сошла и уступила место заинтересованности.

— Что там ты нарешал с судом? — Мэр проявил, наконец, любопытство после небольшой паузы. — Судья не сильно артачился, я надеюсь? А то, есть еще ему что припомнить. По молодости наломал он как-то дров, а мне пришлось расхлебывать. Тогда я ему помог и думаю, что он этого не забыл.

— Трудно сказать. Память у всех короткая на добрые дела. Не высказал он особого почтения к вашему делу и странно себя вел, — Индейкин говорил тихо, заставляя Сутулова прислушиваться.

— Громче озвучивай свои успехи, — приказал мэр. — А в чем выражается так называемая странность в поведении судьи? — Сутулов отошел от своего заместителя и разместился в кресле.

       — Вроде бы он собирается в ближайшем будущем рассмотреть поданный иск, но что-то говорил о загруженности суда, о том, что график на этот месяц уже сверстан. Темнит ваш знакомый, знает, видимо, что-то. Или кто-то его инструктирует кроме нас. Меня еще интуиция в таких вопросах не подводила. — Индейкин попытался присесть на край стула.

       Сутулов недовольно посмотрел на заместителя, и тот снова приподнялся.

— А, со страховками, что будем делать? — Мэр сегодня не позволял расслабиться.

— Придется пока воздержаться от обналичивания. Зигель с Недодаевым на хвосте висят. Да и зрителей во дворце борьбы  уже застраховал на нашу голову. Вместе с дворцом. Москвичи очень рады были. Даже для них это неплохие деньги. А губернаторской компании уже послали доходчивое предупреждение. Думаю, что должно до них дойти.

      — Ты там не перегни палку случаем. Потому как за губернатором не только государство стоит. Церковь своего в обиду не даст. Они всегда внимательно следят за происходящим. Я это помню еще по предыдущим делам. Было бы просто государство — тогда полегче пришлось бы.

      — А что, защитники государственных интересов не так защищены? — Индейкин с интересом посмотрел на мэра.

      — Не так. У нас в России, если радеешь по-настоящему за государство, всегда будь готов к неприятностям. Да и жизнь свою побереги. Уж больно это непростое и опасное дело. Я, как полковник милиции, много примеров знаю. Так что уйми своих наемников. Иначе нам всем не сносить головы.

Андрей сегодня раньше вернулся домой, решив отвлечь Наташу от утреннего происшествия. Отвлечение началось прямо в коридоре, где потом они собирали свои разбросанные вещи. Он пообещал, что утром за ними приедет Валера Пересыпкин и отвезет далеко за город, где подобные неприятности будут исключены. Но Наташа заставила его найти Зигеля и вызвать охрану.

      Вскоре в дверь позвонили. Андрей посмотрел в панорамный глазок, быстро открыл дверь. Целая гурьба ввалилась в квартиру. Перебийнос высился в центре коридора, за ним стоял Толкушкин,  замыкал процессию Зигель.

— Проходите в гостиную, не толпитесь в коридоре, — Андрей бросился поднимать забытые под вешалкой колготки. Зигель понимающе усмехнулся. Остальные уже рассаживались за круглым столом. Недодаев настоял в свое время на покупке этого стола, мечтая гостей принимать красиво. Наташа с укоризной смотрела на прибывших гостей, даже не пытаясь скрыть недовольство. Но компаньоны не обращали на нее внимания. Они как будто чего-то ждали. И снова трелью зашелся звонок. Тут уже Наташа вышла в коридор и, открыв дверь, обнялась с Антониной Тимофеевой. Она залилась слезами, накопившимися за день, но жена губернатора была сегодня нетерпелива.

     — Одевайся быстрее, и поехали со мной. Пусть мужчины сами во всем разберутся. Когда идет драка — нельзя их за руки хватать. Иначе они всегда будут ходить с разбитыми лицами, — Бывшая сибирячка помнила нравы буйных земляков и хорошо знала место женщины.

Перебийнос с Толкушкиным после короткого совещания остались у Андрея ночевать, предварительно заверив заплаканную Наташу, что с ее любимым ничего не случится.

Герман Борисович дождался Пересыпкина, сопровождаемого Жгуном и Бурьяном в милицейской форме.

— А что, настоящих милиционеров не нашлось у губернатора? — Недодаев еще не отошел от тяжелого прощания с Наташей, проявляя раздражение. — Машину взорвали фактически, а охранять своих людей некому, кроме ряженых. В кобуре, наверное, колбаса торчит.  Ею отмахиваться собираемся?

— Зря ты так кипятишься, Андрей, — Перебийнос тоже вышел в коридор попрощаться с Зигелем. — Пистолеты настоящие, да и бойцы уже подготовлены. Фирма «Атаман» веников не  вяжет. Если решаем чужие проблемы, то со своими заботами, тем более, способны разобраться. Надо будет — силой.

— Умом бы не мешало попользоваться. Силовик нашелся! — Зигель прервал этот  разговор и вышел из квартиры.

Индейкин  в интернет-кафе старательно набирал на компьютере текст письма, отменяя условными фразами предыдущие договоренности. Мобильным телефоном воспользоваться не удалось, так как  абонент все время находился вне зоны досягаемости.

Валентин поначалу решил не тормозить исполнение заказа. Поэтому утром  взлетел на воздух автомобиль Недодаева. Но когда Сутулов рассказал о возможном вмешательстве церкви, Валик, (так его за глаза называли чиновники администрации), изменил свое решение. Он вспомнил, что Пешня был сильно напуган внезапным посещением какого-то верующего и надолго уехал из города. Тогда бандитская группировка перешла под командование Угла, который и вывел Валика на московских бизнесменов.

Страховой бизнес процветал. Индейкин предложил мэру за счет городского бюджета застраховать всех футбольных болельщиков от возможных несчастных случаев. Столичные фирмы с удовольствием обналичивали страховые платежи. Сутулов радостно взялся за это дело. Даже вечно проигрывающая команда «Водник» стала любимым детищем мэрии. Администрация города приобрела пакет акций футбольного клуба, став его совладельцем. Валик отрабатывал на спортивных командах способы передачи собственности города в нужные руки. Прекрасный стадион в центральном парке города был передан клубу — как взнос администрации в счет пакета акций. Но, со временем оказалось, что контрольный пакет принадлежит зятю Сутулова, который и стал настоящим владельцем команды. Физкультурники были вытеснены со стадиона, где развернулось строительство теннисных кортов для обеспеченных угрюмовцев, и тренажерных залов, где можно растрясти накопленный жирок, превратив его под руководством очаровательных инструкторш в рельефные мышцы. А значительная часть бюджета города оседала в карманах доверенных лиц администрации по статьям, напрямую связанным с заботой о здоровье населения города.

Немногочисленные футбольные болельщики и не подозревали, что случись со всеми ими несчастье, вплоть до гибели, они или их родственники могут получить страховые выплаты, о которых  позаботилась мэрия.

Страхование зрителей фестиваля борьбы также обещало большие прибыли. Валик, уже без ведома Сутулова, застраховал непосредственно дворец борьбы от стихийных бедствий, и подумывал о страховании самого гаранта, обещавшего посетить широко разрекламированное мероприятие. На эти страховки ушла почти половина бюджета города, но московские партнеры обещали помощь в устранении непредвиденных трудностей.

Трудности обнаружились неожиданно, когда из сейфа Валика пропали документы по этим сделкам, и телевидение  начало ряд передач по фактам злоупотреблений администрации города. Индейкин не поставил в известность мэра об этой пропаже, решив с помощью партнеров по сделке разобраться в ситуации. Сутулова Валик задобрил крупной наличной суммой, переданной якобы за трансфер молодого нападающего в столичный клуб. Мэр только потребовал опровержения в суде острых критических материалов, прозвучавших в «Губернских расследованиях», но Индейкин уже настоял на срочном рассмотрении дела.

Сейчас Валик лихорадочно думал: как же  все-таки отменить заказ на устранение проверяющих и получить помощь в возврате документов? Но все попытки связаться со столичными бизнесменами пока не увенчались успехом.

Микроавтобус с тонированными стеклами быстро мчал по темным улицам Угрюмова. Из-за этих стекол город казался еще мрачнее обычного. Освещение было только в центре города. На остальной территории фары выхватывали невысохшие еще после обильного весеннего дождя свежие лужи.

В  микроавтобусе стояла тишина. Герман Борисович расположился рядом с молчаливым водителем, Бурьян сел на последнее сиденье, Жгун находился рядом с Наташей, и только супруга губернатора уверенно разместилась за маленьким столиком в центре салона.

Красный свет светофора остановил движение автомобиля, к которому стали на большой скорости приближаться с двух сторон мотоциклисты в закрытых шлемах. В руках мотоциклистов появились короткоствольные автоматы, изготовленные к стрельбе. Зигель подумал, что все это напоминает фильмы про итальянскую мафию, и тут услышал громкую команду «Ложись!». Треск раздавшихся выстрелов застал его уже на полу кабины микроавтобуса, откуда он потом с большим трудом выбрался. Водитель выскочил из кабины и, стоя у раскрытой двери, еще стрелял по уносившимся мотоциклистам. Один из них упал, сбитый удачным выстрелом; другой — на огромной скорости скрылся за поворотом. Потерявший хозяина, мотоцикл еще двигался несколько десятков метров по прямой,  но затем свернул в сторону и врезался в забор новостройки.

Герман Борисович с опасением обернулся и посмотрел в салон. На полу лежали Жгун, накрывший телом Наташу, и Тоня,  нырнувшая под столик. Дверь в автобус была открыта, перед ней сидел Бурьян с опущенным пистолетом в руке.

— Все живы? — голос водителя вернул Зигеля к действительности. Герман подпрыгнул со своего места и рванулся к Бурьяну. Тот попытался улыбнуться сквозь проступившую гримасу боли на лице.

— Вроде бы без потерь обошлось, — Жгун тоже поднялся с пола, помогая встать Наташе. Тимофеева уже набирала номер мобильного, сев снова на сиденье у столика.

— Не надо сейчас никому звонить. Могут нас прослушивать и узнать достоверно обстановку, — голос водителя по-прежнему звучал спокойно и уверено. — Со всеми заботами пока сами разберемся. Нужно только спокойное и безопасное место найти. — Он уже споро перевязывал раненого в плечо Бурьяна.

Недодаев вел полемику с упрямым Перебийносом на кухне, когда Толкушкин предостерегающе поднял палец к губам. Павел не участвовал в очередном споре, затеянном компаньонами по поводу перспектив бизнеса, и услышал тихий шорох у входной двери. Этот шорох насторожил бывшего разведчика, особенно когда он закончился металлическим щелчком. Перебийнос попытался выскочить из кухни, но Андрей с Павлом с трудом уложили строптивого бригадира на пол. Тотчас же сильный взрыв потряс квартиру, сорвав с петель тяжелую входную дверь. Осколки разбитой посуды посыпались на головы лежащих. В руках Андрея уже появился охотничий карабин, разрешение на который выписывал еще Храпко. Недодаев вскочил и, высунув в коридор ствол, выстрелил в проем двери. Но там никого не было. Толкушкин предложил покинуть квартиру старым трейсеровским способом: через балкон. Перебийнос после взрыва стал сговорчивее, быстро выполняя команды Павла. Он под нос бурчал что-то про мартовских котов, но опытные трейсеры не обращали на это внимания. С крыши они сошли в соседнее парадное и осмотрелись. Вызванный к дому  милицейский наряд им пришлось пропустить, чтобы не ввязываться в объяснения по поводу оружия. Толкушкин подогнал свой «Труппер» к подъезду, откуда вышел Недодаев, заслонившись широкой спиной бригадира от любопытных соседских глаз.

Губернатор заканчивал свой телефонный разговор с Ватиканом, когда Недодаев с друзьями вошел к нему в кабинет. Карабин пришлось оставить в машине, и это обстоятельство весьма огорчало Перебийноса. Чумазые лица и оборванная одежда вошедших  красноречиво сообщали губернатору, что положение в городе осложнилось.

— Где Тоня? — был первый вопрос Тимофеева, обращенный к Андрею, — С ней все в порядке?

— Мы пока на связь не выходили. В квартире у меня взорвали входную дверь, но Тоня до этого уехала с Зигелем и Наташей. Кажется, нам объявили войну.

— Какая война! Гарант приезжает. В области должно быть тихо и спокойно. Сутулов «Будокан» свой построил. Он еще раньше пригласил гаранта на торжественное открытие. Заодно и фестиваль борьбы начнут.

— Так это мероприятие планировалось на конец месяца? — Недодаев был поражен этой новостью.

— Через три дня распорядились. Администрация президента определяет сроки. Завтра первые прилетают.  Будут готовность проверять. Так что придется играть за Сутулова.

— За этого мерзавца и негодяя — никогда! — взорвался уже Перебийнос.

— Не за негодяя, а за избранного народом мэра.  Кстати, и с твоей помощью тоже. Забыл, видимо, как за него на митингах выступал? — палец губернатора снова уперся в бригадира, который с трудом переносил этот жест. — Замечательный  у нас мэр. Ничто так не украшает человека, как его должность. Так, кажется, гласит русская пословица?

Комментарий НА "Евгений Антонович МАРТЫНОВИЧ Роман “Жить – не потея” Глава 27"

Оставить комментарий