Евгений Антонович МАРТЫНОВИЧ Роман “Жить – не потея” Глава 10

Мартынович Евгений Антонович Роман "Жить - не потея"Мартынович Евгений Антонович Роман "Жить - не потея"

Экспедиция

Жена — чукче: «Что там за железная птица сесть

за стойбищем собирается?»

Чукча — жене: «Геологи, однако. Меня

огненный вода поить будут, тебя

в чуме щупать. Экспедиция называется…»

Около здания стоял «Труппер» и сиял, как новенький. Счастливый Толкушкин с тряпкой в который раз протирал лобовое стекло. За джипом сиротливо пристроилась забрызганная дорожной грязью «Нива», где восседал Перебийнос. Святой отец Николай стоял с баулами у входа и прикидывал, в какой автомобиль ему грузиться. Рядом перебирал четки отец Петр, явно волнуясь в ожидании предстоящей одинокой жизни. Накануне отъезда отцы упорно причащались, доведя себя до такого состояния, когда все водные бассейны планеты кажутся очень неглубокими, т.е. по колено, не выше. Заботливый бригадир припас на первое время ящик «Кристалла», посоветовав Толкушкину разжиться у молдаван огурцами. Сверху, из окна, на это мероприятие с интересом взирала Нина Михайловна, не любившая священнослужителей и очень уважавшая неистового бригадира за его необузданный нрав. Его отъездом она втайне была опечалена. Даже Зигель, мобилизовавший главного бухгалтера на сборы продовольственного пайка для командированных, не смог отвлечь ее от печальных мыслей.

 К новоявленным путешественникам прибился в последний момент Владимир Безладный, уволившийся со своего вещевого склада и пришедший к Толкушкину с просьбой о трудоустройстве. Он таскал продуктовые наборы из офиса в машины. Недодаев торжественно вручил Павлу командировочные вместе с бизнес-планом. Перебийнос, доставивший много хлопот в последнее время руководству фирмы, так из машины и не выбрался. Из-под опущенного стекла, он слушал инструктаж Недодаева с Зигелем, обещая слушаться Толкушкина и выполнять все его указания. Для полного эффекта воспитательного воздействия, Андрей с Германом Борисовичем решили в попутчики бригадиру отрядить отца Николая — непосредственно в «Ниву». Свое решение они объяснили святым отцам необходимостью изучать глубинку России именно на российском автомобиле.

— Зачем вам безбожная азиатская машина? — горячо убеждал Зигель священнослужителей, — нужно прочувствовать российские дороги, путешествуя на «Ниве», собранной руками православных. Только так можно изучить характер народа, понять его душу.

 Толкушкин заранее вник во все тонкости бизнес-плана, составленного Зигелем для успеха экспедиции. План ему понравился своей простотой и эффективностью, а главное — возможностью путешествовать по стране. Тем более, что он предусматривал задействовать всех участников экспедиции. Маршрут в общих чертах компаньоны определили, оставив возможность Павлу корректировать его по мере необходимости. В этом случае Толкушкин должен согласовать возможные изменения с Зигелем или с Недодаевым. Герман Борисович повесил в офисе карту, где одиноко торчал красный флажок в точке, именуемой «г. Угрюмов». Другие красные флажки аккуратно лежали в коробочке, ожидая того момента, когда они будут символически отмечать путь экспедиции.

Недодаев похлопал Толкушкина по плечу и, прощаясь, сказал:

— Помни, Паша, что радиус действия нашего российского бизнесмена равен радиусу действия стратегического бомбардировщика!

Отец Николай, сложив баулы в багажник «Нивы», восседал на переднем сидении рядом с Перебийносом. Безладный сразу развернул на коленях карту. Толкушкин завел двигатель, и джип тронулся с места. За ним, с интервалом десять метров, поехала бригадирская «Нива».

Зигель с Недодаевым недолго смотрели вслед автомобилям, после чего вернулись в офис. В этот день компаньонам не работалось. Экстренно вызванный Пересыпкин незамедлительно доставил их в традиционный «Алан», где совместный обед плавно перерос в ужин. Во время ужина, с помощью Валеры Пересыпкина, Недодаеву  удалось-таки вырвать согласие Германа Борисовича на покупку нового директорского автомобиля уже в ближайший срок. Выпивший Зигель сокрушался:

       — Капиталисты так не работают, как мы пьем.

Экспедиция начала свое движение в направлении Бухалова, проехала мост через Волгу и устремилась вперед, на российские просторы. Безладный уволился с военной службы не с пустыми руками. Два комплекта переносных радиостанций, камуфляжные костюмы для всех участников экспедиции, три каски, химкомплекты и даже противогаз составили походное имущество джипа. Отец Николай, опасливо оглядываясь на остающийся вдали Угрюмов, перекрeстился и, привыкая к новой обстановке, заерзал на сиденье. Перебийнос, продолжая рулить левой рукой, достал из припасенного ящика бутылку «Кристалла» и протянул ее батюшке.

— Выпей, падре, полегчает. Закусывать на привале будем, а пока так причастись. Посмотришь на своих будущих прихожан, пламенный борец с православием, — весело произнес он.

— Бог един, сын мой, — коротко ответил Николай, раскручивая бутылку и опрокидывая ее прямо в рот.

 Водка винтом полилась по назначению.

— Не усердствуй, не усердствуй так сразу, — почему-то протяжно и распевно начал говорить бригадир.

— Не пьянства ради, а успокоения мятущейся души для, — медленно, но уверенно проговорил святой отец.

— А как тебя по батюшке величать, отец Николай? Вроде мы ровесники с тобой. Моего отца Александром звали. Меня в его честь окрестили. Так что Сан Сaныч я. Это теперь все зовут бригадиром.

— Не положено святому отцу отчество иметь. Мы — дети божьи, нам имени хватает.

— Так значит, Иисусыч будешь? Понятно. Из Коли вырос, а до святого отца, извини, в моих глазах не дотягиваешь. Мускулы где нарастил?

Перебийнос не дождался ответа. Джип Толкушкина резко затормозил. Из него вышел Павел и передал бригадиру карту с указанным маршрутом, где первой остановкой была деревня Мухоедово. Он пояснил, что если вечером или ночью машины не удержатся вместе, то будут знать, куда добираться. В это время Безладный перенес комплект радиостанции в «Ниву», объяснив отцу Николаю принцип ее работы. В качестве позывных договорились использовать названия автомобилей: Перебийнос не соглашался на второй номер позывного, а первый Толкушкин не отдал, сохраняя в мелочах авторитет старшего.

Ночью, действительно, джип умчался вперед и пассажиры «Нивы» увидели его только к утру — мирно стоящим у обочины на  въезде в деревню. Безладный не спал и возился с аппаратурой. Толкушкин лежал на заднем сиденье, сладко посапывая под пледом. Перебийнос разбудил отца Николая, задремавшего на переднем сиденье. Тот встрепенулся, сверив название дорожного знака с первой точкой маршрута.

— Что у вас за названия такие? То Бухалово, то Мухоедово. Нет почтения к родным местам, — сокрушался поп.

— Родных мест много. Да и страна у нас такая, специальная. Для веселых людей. Лучше прикинь, Исусыч, где остановиться нам сподручнее? Поговори со своим коллегой по христиантству. Они все знают в деревне.

С этими словами Перебийнос подкатил к восстановленной церквушке, стоящей на просторной площади. Следом за ними подъехал «Труппер», за рулем которого восседал Безладный. Отец Николай, выйдя из автомобиля, сладко потянулся, осмотрелся и уверенным шагом двинулся к церкви. Встреча с представителем схизмы прошла на должном уровне. В результате ее удалось выяснить, где путешественникам лучше остановиться. Несколько адресов дал православный поп своему католическому коллеге, забыв от удивления спросить о цели прибытия.

Расположились командированные на окраине деревни в добротном доме у бабки Агафьи. Агафья восьмой год вдовствовала одна на большом хозяйстве, оставленном запасливым покойным мужем. Дом имел современный вид, удобства — на первом этаже в специально отведенном санблоке. Безладный с Токушкиным поселились на втором этаже. Комната имела выход на веранду, откуда открывался вид на осенний сад. Виноград, обвивавший каркас над асфальтированной частью двора, добрался до окон веранды, и сочные черные гроздья были доступны ее обитателям.  Толкушкин немедленно проверил спелость винограда и рекомендовал его к употреблению. Перебийнос со святым отцом вызвали у Агафьи большое почтение, и она отвела им отдельно стоящий флигель. Раньше хозяин селил там своих дорогих гостей, а сейчас эти две комнаты сдавались случайным посетителям. Рядом с флигелем была даже заасфальтирована стоянка для автомобилей, куда путешественники и поставили свои «Ниву» и «Труппер». Молодая овчарка выскочила из будки и весело носилась по двору, пытаясь поиграть с гостями.

Вскоре все четверо командированных устроили совещание в саду, рассевшись вокруг большого вкопанного деревянного стола. Безладный с Толкушкиным организовали холодную закуску из колбасы, сыра и соленых молдавских огурцов. Бабка Агафья принесла кастрюлю отварной картошки и крепкие сочные помидоры. Перебийнос сходил к «Ниве» и поставил на стол пару бутылок «Кристалла». Налили всем, включая Агафью. Отец Николай перекрестил стол, себя и весело скомандовал «С богом!»

После третьей рюмки перешли к делу. Дело, согласно бизнес-плану,  заключалось в том, чтобы за умеренную плату, взимаемую с жителей села, кардинально улучшить качество и увеличить количество принимаемых телепрограмм. Для этой цели Перебийнос с Безладным должны найти ближайшую высотку, на которую необходимо стащить большое количество металлолома, соорудив тем самым местную антенну. Бабку Агафью взяли консультантом по части финансов. По замыслу Толкушкина, она обойдет село и соберет деньги со всех дворов на улучшение телевещания. В это время Безладный разведает, где в селе и окрестностях завалялся металлолом. Перебийнос организует сам процесс сооружения телеантенны в виде свалки на горе. Святой отец Николай после пятой рюмки подрядился освятить это мероприятие. Он утверждал, что только Господь мог надоумить старого иудея на такую замечательную мысль.

— Католичество всегда несло просвещение и прогресс нехристям и схизматикам, — пытался отец Николай спорить с неистовым бригадиром.

Но Перебийнос, не втягиваясь в религиозные споры, отвел отца в его комнату, где рядом с кроватью поставил большой ковш с колодезной водой.

— Работают как дети, а пьют как взрослые, — характеристика способностей падре в устах бригадира была точной.

— День пропал не зря, — последнюю точку в совещании поставил Павел, справедливо полагая, что так и должен поступать старший в экспедиции.

Наутро святой отец долго кряхтел, вставая. И только вода из предусмотрительно оставленного бригадиром ковша выпитая до капли, привела его в чувство. Другие командированные уже претворяли намеченное в жизнь.

Перебийнос ранним утром выехал на «Ниве» со двора. Он внимательно изучил карту окрестностей и устремился к ближайшей к селу возвышенности. Безладный разъезжал на джипе по улицам, разыскивая остатки брошенной техники и отмечая их местонахождение в своем блокноте. Агафья побежала по дворам, взахлеб рассказывая односельчанам последние новости. Отец Николай выбрался из комнаты, осмотрел сад, и выбрал себе несколько больших красных яблок на завтрак. Яблоки  приятным вкусом отбивали то скверное ощущение, которое начиналось во рту и заканчивалось в желудке. Николай присел на лавочку под виноградом, отходя от вчерашнего возлияния.

Скоро у калитки появились первые любопытные ровесницы Агафьи, опасавшиеся без хозяйки входить во двор. Они скромно стояли возле забора, негромко обсуждая последние события в селе. Через час их количество увеличилось, и падре пригласил их в дом. Но старушки расселись во дворе, на скамейках вокруг стола, чисто убранного заботливой хозяйкой. Толкушкин спустился с веранды, вежливо поздоровался с посетительницами. Он рассказал им о планах экспедиции по улучшению телевещания на селе, определив плату в пятьсот рублей с каждого двора. Старушки поинтересовались, можно ли в качестве оплаты принести овощи или молочные продукты. Павел обещал подумать и сообщить решение через бабку Агафью. Тут в беседу вступил отец Николай, сначала поругав телевидение за распутность многих программ. Потом святой отец долго распространялся о преимуществах истинной веры, в заключение, одобрив  планы экспедиции. Он утверждал, что после сооружения антенны у схизматиков появится возможность видеть богослужение из собора Святого Петра и из Вифлеема. Вернувшийся бригадир также включился в разговор, быстро уяснив суть проблемы. Осмотром окрестностей Сан Саныч остался доволен. Он нашел подходящую возвышенность, откуда село было видно как на ладони, и присмотрел в полях брошенные останки тракторов и комбайнов. Внушительный вид бригадира (представившегося главным инженером проекта), а также атлетическая стать отца Николая, убедили посетительниц Агафьи  в реальности мероприятия.

 Со следующего дня Толкушкин с хозяйкой принимали клиентов с оплатой, отмечая в тетради приблизительную стоимость принесенного. Перебийнос объявил о скидках ветеранам труда и одиноким матерям. Работы он обещал начать с того момента, как процентов семьдесят домов заплатят за антенну. Деньги, во избежание кривотолков,  хранились непосредственно у Агафьи, а реализацией продуктов занимался бригадир с помощью Владимира Безладного. Отец Николай продолжал религиозные беседы в саду, изредка посещая своего православного коллегу. Местный настоятель также заходил по вечерам во двор Агафьи, чтобы за щедрым столом и известным напитком продолжать споры об истинности веры.

 Сумма, требуемая Толкушкиным, собиралась не так быстро как хотелось, и в субботний день компаньоны решили выехать на рыбалку к ближайшему озеру, устроив себе выходной.

По сведениям, которые сообщил служитель православия, в озере водились отличные караси, попадались также судак и карп. Рыбачить он посоветовал в утреннее время, когда туман еще стелется над озером.

 Вечер пятницы был посвящен сборам на рыбалку. Удочки компаньоны нашли у запасливой Агафьи. Перебийнос, отлучившись на полтора часа, принес большую надувную резиновую лодку с веслами. Безладный, покопавшись в имуществе, загруженном в джип, достал рыболовную сетку приличных размеров.

— На случай отсутствия клева пригодиться, — с радостной улыбкой Владимир развернул сеть на полдвора.

— Пора копать червей, — поставил задачу Толкушкин перед попом-атлетом и, взяв лопату, вместе со святым отцом ушел за сарай.

Агафья сходила в погреб и принесла два бутыля самогона, водрузив их на садовый стол рядом с черным хлебом и салом. Безладный с бригадиром составили список необходимого на рыбалке имущества и  припасов; затем, согласно списку, уложили все это в стоящий во дворе «Труппер». Спать собирались лечь пораньше, намереваясь встать в два часа, чтобы поспеть к утренней зорьке. Отец Николай выспрашивал у Агафьи будильник, но Перебийнос упокоил его.

— Не хлопочи, Исусыч. У меня свой есть, гидравлический. Всех вовремя поднимает. Не хуже заводского будет. Можно и твой опробовать. — С этими словами он протянул святому отцу ковш с холодным квасом, предварительно отпив половину. Николай засомневался, но постоянная жажда взяла свое — и прохладный квас уверенно остудил страждущего пастора.

Толкушкин, исполняя обязанности начальника экспедиции, разложил карту на столе. Он внимательно изучал маршрут к озеру. При этом невзначай опрокинул для пробы пару стаканов первака из стоящей на столе бутыли. Владимир отвел Павла в комнату и, вернувшись, отогнал от стола бригадира. Бутыль самогона была ополовинена. Безладный загрузил спиртное в багажник, предварительно осмотревшись по сторонам.

Ровно в два ночи святой отец потянулся в туалет, борясь с остатками кваса в организме.

— С таким будильником точно ничего не проспишь, — подумал он.

Пастор разбудил Безладного, в паре с которым они растолкали остальных. Сначала Толкушкин выбрался из-под одеяла, оделся и загрузился на заднее сиденье джипа. Затем с трудом подняли бригадира, который еще не окончательно пришел в себя.

— Не помогает гидравлика бригадиру, — посетовал Николай.

— Да у него емкости какие! — тихо отвечал пастору Безладный. — Придется тебе на переднем сиденье сидеть и штурманить с картой. Начальнички наши не скоро от агафьиного самогона глаза продерут. Полбутыли его съели на ночь. Еле угомонил обоих.

Ночное небо затянуло тучами. Вдобавок еще и туман стелился по полям и дороге, ухудшая видимость еще больше. Фары с трудом пробивали густую пелену и «Труппер» настойчиво ехал вперед. Безладный напряженно сидел за рулем, неотрывно глядя на дорогу. Только святой отец пытался руководить движением с помощью карты, изредка подавая команды. Через полтора часа фары высветили впереди уходящую в туман водную гладь.

— Кажется, приехали, сын мой, — падре ступил на профессиональную стезю.

Безладный ничего не ответил, улыбнулся, и вышел из машины. Он достал лодку, насос, принялся ее накачивать. Отец Николай взял удочки из багажника, быстро нашел банку с  червями и сложил все это в подготовленную лодку. Владимир вытащил из автомобиля недопитую бутыль самогона, сало и хлеб. Быстро наполнились стаканы, нарезались бутерброды. Падре с видимым удовольствием протянул руку к своей порции. Самогон непривычно жестко обжег горло. Сало с черным хлебом пришлось как никогда кстати. Немедленно повторили. Бригадир с Павлом мирно дремали на заднем сиденье джипа. Безладный выключил фары, спустил лодку на воду. Решили далеко не отплывать, пока темно и туман не рассеялся. Лодка тихо отошла от берега. Сделали несколько гребков и остановились. Дальше весел ничего не было видно. Дружно насадили червей на крючки и закинули удочки.

Безладный ловил с кормы, святой отец примостился на носу лодки. Следить за поплавками было трудно, так как они только чуть-чуть виднелись в темноте. Падре не пытался разговорить обычно молчаливого Владимира и, под воздействием самогона, через несколько минут задремал.

Безладный, отметив отсутствие клева, пару раз проверил наживку и тоже решил на минутку закрыть глаза. Снились ему добрые и замечательные сны. Вот он приехал на побывку к родителям в родное село. Папа, мама с братьями и сестрами улыбаются ему, весело хохочут соседи. Солнце светит в лицо и ласкает его нежными лучами. Мелодично звенят колокольчики, звенят, звенят, сопровождаемые тяжелой поступью и шумным дыханьем…

Безладный, потревоженный нарастающим шумом, медленно открыл глаза. Представшая перед ним картина была до такой степени неожиданна и удивительна, что захотелось снова закрыть глаза и не открывать их до тех пор, пока все это наваждение исчезнет.

Солнце уже взошло, туман давно рассеялся, и Владимир обнаружил себя с пастором в лодке, плавающей в огромной луже на деревенской околице. Падре до сих пор сладко спал. На противоположном берегу лужи стояли какие-то люди и удивленно смотрели на незадачливых рыболовов. Мимо лужи, мелодично позвякивая колокольчиками, неторопливо следовало стадо коров. Вокруг бегали дети; они громко смеялись и показывали время от времени пальцами то на лодку, то на джип. Владимир схватился за весла и быстро причалил к берегу, где стоял «Труппер». Из задней двери выбрался Перебийнос и, щурясь от солнечного света, пытался осознать происходящее. За ним из машины вышел Толкушкин. Уже у самого берега лужи проснулся святой отец, и почему-то стал лихорадочно сворачивать удочки. Наконец бригадир вник в обстановку и стал хохотать в полный голос. Вслед за ним начал смеяться и Павел. Безладный, не поднимая головы, молча собирал имущество возле машины и быстро грузил все в багажник. Святой отец недоумевал, почему так срочно закончилась рыбалка и где обещанный улов.

На обратном пути компаньоны старались не смотреть друг на друга. Перебийнос с Толкушкиным все еще давились от смеха, Владимир ожесточенно сжимал руль в руках, Николай пытался выяснить причины столь поспешного отъезда.

— Да…, — протяжно сказал бригадир, — Много чего было в моей непростой жизни, но не случалось мне в сельской луже карасей ловить.

— Молодец! Какой разведчик! Как замечательно работает с картой, — начал куражиться над Безладным Павел.

— Почему мы так быстро уехали, Володя? — простодушно спросил святой отец.

— Молчал бы лучше, Исусыч, — громко и зло ответил Безладный. — Не любит тебя господь, вот и усадил в лужу рыбу ловить. Да и меня заодно. До смерти забодал ты своей простотой и святостью.

— А почему в другое место не поехать? У вас рек и озер хватает. Не то, что в Израиле, — падре продолжал недоумевать. — Ездили мы в Иерусалим поклониться гробу Господню, Святой Вифлеем посетить. Потом экскурсию нам по стране организовали. Там только одно озеро, и чтобы рыбу половить в нем пару часов, нужно за несколько месяцев вперед записываться, деньги солидные платить.

— И чего туда евреи со всего мира едут? — удивился бригадир. — Еще земля обетованной зовется. Попробуй сказать кому из наших, что там только в одном месте рыба водится, да еще чтобы ловить ее за деньги — с тоски помрут.

— Там ведь море есть, — начальствующим тоном закончил обсуждение Толкушкин.

 После злополучной рыбалки, Безладный с бригадиром резко умножили свои усилия по изготовлению телеантенны на ближайшей возвышенности. Все село оценило плоды трудов экспедиции, и даже самые прижимистые пытались расплатиться с компаньонами за улучшенное качество приема телепередач. Толкушкин собрал расчетную сумму, отец Николай освятил в присутствии большого количества жителей новое сооружение и пообещал покровительство католической церкви сторонникам истинной веры. После непродолжительного празднования экспедиция продолжила свой путь.

Комментарий НА "Евгений Антонович МАРТЫНОВИЧ Роман “Жить – не потея” Глава 10"

Оставить комментарий